Эвери
- Я фильм скачал, приезжай с утра, посмотрим вместе.
- Какой? - спросила Она.
- «Осторожно, двери закрываются».
- Да, эти двери, действительно, закрываются, - подумала Она.

Они не виделись пару недель, Он ездил на море один и теперь вернулся. Все свои выборы их души уже сделали: Он решил ничего не выбирать и тем самым принял решение остаться в своей прежней жизни, Она оставаться в ней уже просто не могла, Она знала, что должна совершить переход, и если Он не пойдет c ней, ей придется уйти одной. Она долго стояла на пороге в надежде, что Он решится идти вместе, но этого не случилось. Тогда начался ее Переход.
Два последних дня пожар полыхал в ее груди, сердце болело навылет, порой нестерпимо, было трудно дышать, ей было страшно - Она не знала, как выдержит их предстоящую встречу, потому что ей было назначено их душами быть последней.
- Что за фильм?- спокойным голосом спросила Она.
- Я смотрел его лет 10 назад, кажется, я рассказывал тебе о нем. Там две параллельных сюжетных линии, в одной героиня успела зайти в вагон метро, в другой не успела, и как потом по-разному развиваются события, но пройдя разными дорогами приводят к одному и тому же результату.
- Как странно, разве так может быть? - подумала Она. И сказала:
- Хорошо, я приеду.

- Привет! А я уже посмотрел фильм,- сообщил Он, едва Она переступила его порог. - Знаешь, оказалось, там совсем разное окончание, в одном случае героиня умерла, а в другом осталась жива и финал открытый. А я 10 лет был уверен, что окончание одно в обоих случаях.
- Наверное , все эти 10 лет ты был уверен, что ничего не зависит от твоего выбора, можно никуда не спешить и ничего не выбирать, все равно итог тот же? И поэтому и фильм увидел и запомнил так- с одинаковым концом при разных выборах?
Они разглядывали фотографии и акварель, написанную им у моря.
-Так себе из меня художник. Краски не те,- прокомментировал Он свое творение.- Я думал там, на море о той притче про Энштейна, что ты рассказывала, и сделал открытие. Любые противоположности смешиваются в разных пропорциях в этом мире. Ну вот: в черную краску можно подмешать белую и станет белее, в белую – черную и станет чернее; в добро можно добавить зло, в зло - добро, в тепло - холод , в радость - печаль и наоборот, в иньскую энергию – яньскую, и так далее. Из всех дуальностей только в свет нельзя добавить тьмы и заполнить его темнотой, а вот темноту заполнить светом можно. Это единственное исключение.
- Может быть, это потому, что Свет, Бог и Любовь- это суть одно и тоже и источник всего, и их нельзя лишить их присутствия и заполнить тьмой? Нет такого способа. А вот они способны наполнить собой любую тьму,- ответила Она.

Она боялась, что Он увидит ее слезы, и выключила свет. Он вышел из душа и обнял ее. Она уткнулась лицом в его грудь, руки судорожно обхватили его шею, из глаз беззвучно полились слезы. Они замерли. Годом раньше, когда она впервые поняла, что их земное расставание неизбежно, Она тоже тихо плакала в такие моменты, делая все, чтобы Он не заметил ее слез, и Он не замечал их. Сейчас было по-другому. Нежно взяв ее за подбородок, Он поднял ее голову, и в пронзительной тиши стал целовать по очереди ее глаза и пить слезы, струящиеся потоком по щекам.
- Я люблю тебя, - кричала ее душа, - я не знаю, как мне жить без тебя, я не могу жить не любя.
- А ты люби. Ты сама Любовь. Ты всегда будешь любить,- отвечала его душа.
- Мне надо идти. А как же ты?
-Я справлюсь.
- Ну, пойдем со мной, я отдам тебе все свои силы, я напитаю тебя любовью.
- Я не могу, я выбрал остаться здесь.
- Боже мой, ну почему? Ведь мы можем переписать все сейчас.
- Я не готов. И я должен завершить здесь свой круг и захотеть из него выйти САМ. И сам найти свой путь. А ты свободна - иди. Тебе пора. И помни – разделение лишь только иллюзия.
- Я любила тебя всегда - во все времена и во всех пространствах и буду любить тебя всегда.
- Я знаю, любимая. Я знаю.

Сколько длился их разговор - мгновение, час, вечность? Не было произнесено ни звука, но их души сказали все. Его соленые от ее слез губы коснулись ее губ, волна нежности прокатилась по их телам, сердце, где только что было столько боли, раскрылось и из него потоком полилась Любовь, смывая все, что было между ними, и омывая их души, соединяя их Вселенные. Вселенные слились, в них рождались новые звезды и галактики, и уже нельзя было понять, чья это звезда, из чьей Вселенной, они были Одним.

Когда они очнулись, шаткое равновесие композиции из их тантрически переплетенных тел удерживалось только лишь их объятьями.
- Кто кого сейчас держит?- спросил Он.
- Держит или поддерживает?- переспросила Она.
- И держит и поддерживает,- уточнил ОН.
Она разомкнула руки и отпустила его, единство их тел и душ распалось.
В ту ночь Он привычно сладко спал, прижавшись к ней, бережно обняв и иногда во сне нежно целуя ее между лопаток. А Она не могла заснуть, и так мало времени оставалось быть вместе, что жаль было тратить его на сон. Она вспоминала все, что было сокровенного между ними, и запоминала Его навсегда - свои ощущения, его волосы, кожу, запах, его объятья. Она купалась в Любви и благодарила его за всю ту боль, радость, счастье и путь, что пережила с ним.

Под утро Он внезапно произнес в полусне: - Не успел, опоздал. Вот дурак, как я раньше эту красоту не видел.
- Что?- переспросила Она.
- Да, сон приснился. Будто я на зимней рыбалке, сижу себе рыбачу. И вдруг, поднял голову к Небу, а там фантастической красоты картины из переливающегося света, похоже на северное сияние, но красивее, и я понимаю, что картины эти возникли от преломления солнечного света от заледеневшей глади озера. А я сидел себе и ничего не видел, а там на Небе такая красота! Побежал за фотоаппаратом, чтобы запечатлеть, и не успел, опоздал, представляешь?
- Представляю.
- Это ты что ли сон мне наколдовала? Или это от коньяка?
- Ты можешь выбрать, - ответила Она.
- Ладно, колдуй дальше, но только чтобы также красиво, - вновь погружаясь в небытие, согласился Он.
Уже совсем утром и ее настиг Сон.
Проснулись они от звука будильника.
- Что, тебе уже пора? - спросил Он.
- Да.
- А то, может быть, не срочно? Осталась бы?
- Нет, надо идти, пора.
- Ладно, встаем. Это ты мне опять сон наслала? Необычное, мистическое что-то снилось, жаль вот только не запомнил.
- И мне снилось, и тоже не вспоминается.
Он встал. Нажал кнопку радио, из динамиков потекло:
…Моя любовь сменила цвет,

Поблекли нежные тона,
исчезла высь и глубина,
И чётких линий больше нет,
Вот безразличия портрет,
Глаза в глаза любовь глядит,
А я не весел не сердит,
Бесцветных снов покой земной,
Молчаньем делится со мной.
…
Моя любовь...
Неслышно плачет - уходя...

И радугу прошедших дней,
Застелит пыль грядущих лет,
И так же потеряет след,
Воспоминание о ней

Рисунок тает на стекле,
Его спасти надежды нет,
Но как же мне раскрасить вновь,
В цвет радости мою любовь

А может быть разбить окно...
И окунуться в мир иной...
Где солнечный рисуя свет
Живёт художник и поэт...

Ее горло и грудь мгновенно перехватило.
-Выключи радио, пожалуйста, - сказала Она.
-Потише сделать?
-Нет, совсем выключи.

Что-то кардинально изменилось во время ее Сна. Раньше они просыпались в поцелуе, весело и легко, смеясь как дети, завтракали, что-то, чему нет названия, витало в воздухе между ними, наполняя и расцвечивая собой пространство и придавая значение всему, каждому слову, взгляду, жесту, у каждого мгновения был свой особый смысл и вкус, мгновения таяли и слагались в часы. Алхимия Любви, великое таинство и волшебство. Она прислушалась к себе и поняла, что этого больше нет. И не то что бы Ангел Любви покинул их, нет, там, высоко, их Любовь по-прежнему была жива, просто она перестала к ним спускаться сюда. Все как-то стремительно утрачивало смысл.
Он тоже почувствовал непонятную перемену и рассеянно пил кофе. Вдруг он встрепенулся.
-Ой, забыл тебе песню поставить, услышал на днях, а потом нашел ее. «Улетаю» называется, слышала?- он рванулся к компьютеру.
-Улетаю, - стоном отозвалось у нее в груди.
Из соседней комнаты зазвучало:

Я однажды забыл, что я – Бог,
И, конечно, забыл, что ты – тоже!
Я пытался, но вспомнить не мог,
Почему мы с тобой так похожи.

Я забыл, что всё то, что вокруг,
Мы когда-то придумали сами.
Вместе мысленно создали замкнутый круг,
Чтобы странствовать под небесами.

Они закрыли за собой входную дверь и пошли на остановку.
-Ну ты, наконец-таки, что-нибудь поняла?- спросил Он.- Что свет нельзя заполнить тьмой?
-А тьму наполнить Светом можно. Поняла, - ответила Она.
Они остановились. Она глянула ему в глаза.
-Я любила и буду любить тебя вечно, -прошептала ее душа.
-Я знаю, любимая, - ответили его глаза.
-Наверно, показалось,- подумала Она.
-Улетаешь,- произнес Он задумчиво.
- Да,- кивнула Она. - Пора.
Маршрутка подъехала неожиданно. Они не успели поцеловать друг друга на прощанье.
-Пока,- помахал рукой Он.
Когда машина тронулась с места, неясный зов заставил его побежать вслед, но Он тут же остановился - Он вспомнил Сон, что приснился ему уже утром . Рука его потянулась за телефоном, чтобы позвонить ей и рассказать о своем сне, но вдруг он вспомнил ВСЕ - то, что Он видел ночью не было сном.
Три ангела, переливаясь и сверкая, встретились этой ночью, пока их телесные оболочки мирно спали.
Первый Ангел, переливаясь всеми отливами голубого света, обнял перламутрово-розового Ангела:
- Вот я и сыграл свою роль в нашей пьесе, ты была восхитительна, какой трудный и прекрасный путь ты прошла там на Земле, ты смогла приблизиться к нам, Истинным, ты научилась любить, любить необусловлено там, на Земле, так как любим мы друг друга здесь. Мне так непросто было не дарить тебе всего того, что ты дарила мне. Я доиграл свою роль до конца и с радостью буду наблюдать за тобой дальше, ведь тебя теперь ждет совсем другой опыт- опыт радостной любви и партнерства, о котором ты мечтала там на Земле.
-Я бесконечно благодарна тебе, ведь без тебя я никогда бы не прошла такой путь, а у тебя была такая трудная роль. Давай теперь все изменим, и будем играть и создавать новый опыт вместе.
-Нет, у меня еще много других земных дел, которые я должен сделать, а тебя уже ждет твой новый Ангел. Береги ее,- сказал он рубиново-золотому Ангелу, - не забывай о своей роли, вам предстоит совсем новый путь.
-Пора,- сказал Третий, - полетели. До встречи.
Они обнялись своими световыми телами и вспыхнули всеми переливами света. Им действительно было пора – на Земле наступал рассвет, люди начали пробуждаться.

ОН проводил глазами маршрутку, что-то светом на секунду загорелось в груди, потом повернулся и уныло пошел к дому, в голове навязчиво звучала утренняя песня: «Я когда-то забыл, что я Бог…»

Она села в машину, дверь захлопнулась.
-«Осторожно, двери закрываются»,- услышала Она голос внутри себя.
Она обернулась назад, чтобы еще раз увидеть Его. И в этот момент замерла от неожиданности, ей вспомнился утренний Сон.

Она была красивой белой птицей, любила другую птицу и должна была лететь на Новую Землю. Она звала с собой своего любимого, но он не хотел покидать родное озеро несмотря на то, что наступали холода и поверхность озера уже подернулась ледяной пленкой. Да у него и не было сильных крыльев. Он не успел стать на крыло. Ее сердце разрывалось. Она предлагала ему по-привычке взять и перенести его на своих плечах, благо у нее уже были такие мощные крылья. Но он решил остаться и зимовать в родных местах.
- Лети,- сказал он, - тебе надо лететь, а я выбрал остаться. Я хочу научиться летать сам. И, может быть, мы еще встретимся, если через год или два я перелечу туда, на твою неизвестную мне Новую Землю. И помни разделение иллюзорно. Будь счастлива там, в полете.
Они обняли друг друга своими белоснежными крыльями, она оторвалась от глади озера и полетела в неизвестность и свою мечту одна. Когда она набрала высоту, и прежний родной берег растаял в дымке, она обнаружила, что летит не одна, рядом с ней летела другая птица, им было по пути. Когда крыло ее спутника коснулось ее крыла, она вспомнила сон, что приснился ей накануне в заводи родного водоема. Там, во сне она была женщиной и шла, держась за руку с мужчиной, по дороге навстречу рассвету.
Она подняла глаза, на морозном небе впереди дороги, по которой ехало такси, взошла радуга, казалось, что она начиналась у нее в груди и радужным мостом пролагала ей путь вперед. Новые врата распахнули перед ней свои многоцветные двери.

Внутри она услышала:
Что-то закончилось, что-то начнется
Свет отдаленной полночной звезды
Млечным путем по дороге прольется
Светом рисуя мне руны любви.

Нечто заснуло, другое пробудится,
Давней мечты отражение сбудется -
В зеркале времени тайной безвременья
Радугой в небе раскрылся безвременник.
Неожиданно она вздохнула, отпустив с этим вздохом все, что держало ее в прошлом, второй вдох наполнил ее силой, она почувствовала прекрасную белую птицу, давно живущую у нее в груди и разрешила ей расправить свои крылья. Они сделали шаг вверх и полетели.

Отредактировано Ленок (22-02-2011 16:20:35)

Александр Матлин

В Бруклине, в математической школе для одарённых детей шёл урок алгебры. Это был класс учеников выше среднего уровня во всех отношениях — как в смысле их возраста, так и в смысле их прогресса в освоении наук. У мальчиков начинал ломаться голос, девочки начинали брить подмышки, и все они шагнули в постижении математики так далеко, что наизусть знали таблицу умножения до четырёх. Теперь они с упоением погружались в холодные глубины алгебры. Они уже усвоили, что если a = b, то b = a, и это придавало им чувство избранности и приближения к абсолютной истине.

Учитель был полноватый, средних лет мужчина с матовой плешью, грустными бесцветными глазами и тяжёлым русским акцентом. Он страстно любил математику и надеялся, что эта страсть передастся кому-нибудь из его одарённых недоумков. Ученики почтительно называли его мистер Зайтлайн, а друзья запросто — Борька Цейтлин (о чём ученики, разумеется, не знали).

К середине урока, когда мальчикам надоело играть в морской бой, а девочкам надоело красить ногти, учитель неожиданно сказал нечто такое, что привлекло их внимание.

— Сейчас, — сказал учитель, — я вам докажу, что два равно одному.

Класс затих, и учитель, воспользовавшись паузой, добавил:

— Тот, кто найдёт ошибку в моём доказательстве, получит "А".

Класс молчал, напуганный неожиданным вызовом. В наступившей тишине раздался писклявый голос отличницы Брехман:

— Мистер Зайтлайн, по-моему, два не равно одному. Два больше.

— Правильно, — сказал учитель. — Отличное наблюдение. Два действительно больше, чем один. Но вы должны это доказать, то есть опровергнуть моё доказательство. Понятно? Итак, начнём. Для начала, предположим, что "а" равно "бэ".

Он повернулся к доске и написал: а = b.

— Откуда вы знаете? — раздался с задней парты ломающийся голос отличника Гойскера.

— Откуда я знаю что?

— Что "а" равно "бэ".

— Прекрасный вопрос, — кисло сказал учитель. — Я не знаю. Но я допустил. Если вы заметили, я сказал: предположим, что "а" равно "бэ".

— Предположим, что директора на завуча положим, — сказал отличник Рабунский, обводя класс победным взором.

Класс взорвался от хохота. Директор школы был пожилой мужчина, завуч — молодая женщина, так что класс по достоинству оценил остроту Рабунского.

Дождавшись, когда ученики успокоятся, учитель продолжал:

— Умножаем обе части уравнения на "а". Получается...

Он написал: a x a = a х b, то есть a2 = ab. Класс молчал.

— Отнимаем от обеих частей уравнения "бэ"-квадрат, — сказал учитель и написал: a2 — b2 = ab — b2. Класс молчал.

— А теперь... — сказал учитель, не в силах сдержать счастливой улыбки, — кто может сказать, что мы теперь делаем?

— Идём домой смотреть хоккей, — сказал отличник Рабунский. — Он явно был сегодня в ударе.

— Правильно, — сказал учитель. — Но не сейчас. До конца урока ещё пятнадцать минут. А пока продолжим доказательство. Что у нас в левой части уравнения? Разность квадратов члена "а" и члена "бэ", правильно? Чему равна разность квадратов? Она равна произведению суммы членов на их разность. А что в правой части? Общий множитель "бэ", который мы выносим за скобки. Преобразуем уравнение. Получается...

Он написал: (a + B) (a — B) = b (a — B).

— Понятно?

— Понятно, сказал остряк Рабунский. — Линда Брехман любит сумму членов Алана и Боба.

Класс потряс новый взрыв ликования. Учитель понял, что на этот раз не дождётся тишины. В его распоряжении оставалось шесть минут.

— Сокращаем обе части уравнения на "а" минус "бэ", — прокричал он, перекрывая ликующий гогот. — Получается...

Он написал: a + b = b.

Гогот не стихал. Учитель продолжал писать, одновременно выкрикивая:

— Так как "а" и "бэ" равны, заменяем в левой части "а" на "бэ". Получатся...

Он написал: b + b = b, то есть 2b = b.

— Сокращаем на "бэ". Получается: 2 = 1.

Последнюю строчку, стуча мелом по доске, он написал крупными цифрами и подчеркнул. Класс замолк, испуганно глядя на доску. Даже хулиган Рабунский на время притих. Учитель сказал, не скрывая своего торжества:

— Ну, кто может найти ошибку в доказательстве?

Отличница Линда Брехман подняла руку и сказала:

— Я знаю, где ошибка. Ошибка заключается в том, что на самом деле два не равно одному.

Учитель погрустнел.

— Правильно, Линда — сказал он со вздохом. — Ты это уже говорила. Конечно, они не равны. Значит, в моём доказательстве есть ошибка. И вы должны её найти.

В разговор неожиданно вмешался отличник Гойскер:

— Мистер Зайтлайн, если в доказательстве есть ошибка, зачем вы нам его показываете? Мы пришли сюда учить правильную математику, а не ошибочную.

— Замечательная мысль, — сказал учитель. — Это такое упражнение. Шутка. Если вы найдёте ошибку, вы будете знать, как её избежать в вашей дальнейшей жизни.

Прозвенел звонок, и ученики ринулись на выход. В классе осталась одна отличница Брехман.

— Мистер Зайтлайн, — сказала она, подойдя к учителю, — это очень странно, что два равно одному. Это правда шутка?

— Правда.

— А в чём ошибка вашего доказательства? В том, что на самом деле "а" и "бэ" не равны?

— Равны, равны, — сказал учитель, собирая портфель.

— Тогда в чём ошибка? Скажите по секрету, мистер Зайтлайн. Я никому не скажу, что вы мне сказали.

— Не могу, Линда. Это будет нечестно по отношению к остальным ученикам.

— Ну, пожалуйста, мистер Зайтлайн! Я же никому не скажу!

— Извини, Линда, не могу.

— Какой вы вредный! — сквозь слёзы пропищала отличница Брехман. — Я на вас пожалуюсь моему папе.

Она выскочила из класса, демонстративно хлопнув дверью.

Следующий день прошёл спокойно. Ни учитель, ни отличники не вспоминали о вчерашней коварной теореме. В конце дня учителя вызвал директор школы.

— Привет, Борис, присаживайся, — сказал он. — Слушай, что у тебя вчера произошло в классе? Мне звонили несколько обеспокоенных родителей. Они говорят, что ты травмируешь детей.

— Вчера? — переспросил учитель, пытаясь вспомнить, что такого страшного он вчера натворил. — А, да! Я им доказал, что два равно одному.

— Ты с ума сошёл! — испугался директор. — Как можно такие вещи доказывать несовершеннолетним детям! Ведь на самом деле два гораздо больше, чем один!

— Я знаю, что больше. Это была шутка. Я хотел проверить их знания основ математики.

— Ты им сказал, что это шутка?

— Сказал.

— Ну, тогда ладно, — директор с облегчением перевёл дух. — Ты смотри, будь осторожен. А то нас засудят.

Прошло ещё две недели, и опасная математическая шутка была окончательно забыта. Никто из отличников (а все ученики этой школы были отличниками) не вспомнил о ней и не попытался её разоблачить, чтобы получить "А". На третью неделю учителя снова вызвал директор школы. Он был мрачен, как похоронное бюро. Закрыв дверь кабинета, он предложил учителю сесть и швырнул перед ним письмо на плотной, палевого цвета бумаге. Письмо было из местной юридической фирмы "Оркин, Соркин и Дворкин". Оно гласило:

"Наша компания представляет интересы родителей учеников вашей школы. В связи с инцидентом, произошедшим недавно в седьмом классе на уроке математики, мы бы хотели встретиться с учителем, мистером Зайтлайном, чтобы получить его показания о вышеупомянутом инциденте. Вы можете назначить день и время встречи. Искренне ваш — А.Оркин".

Мистер Оркин явился на следующий день после окончания уроков. Его сопровождали Соркин, Дворкин и две секретарши. Интервью проходило в кабинете директора. Вопросы задавал самый молодой, мистер Дворкин. Остальные молча записывали. Для начала мистер Дворкин уточнил имя, фамилию, адрес и год рождения учителя. Затем он сказал:

— Мистер Зайтлайн, повторите, пожалуйста, что вы объявили ученикам на уроке математики пятого октября?

— Что два равно одному.

— Известно ли вам, что на самом деле два не равно одному?

— Почему вы так думаете?

— Мистер Зайтлайн, позвольте, я буду задавать вопросы. Признаёте ли вы, что преднамеренно ввели своих учеников в заблуждение?

— Я их никуда не вводил. Я просто доказал, что два равно одному.

— Каким образом вы это доказали?

Учитель взял лист бумаги и в течение минуты повторил злосчастную теорему. Под конец он лихо сократил обе части уравнения на "бэ", написал 2 = 1 и, не моргнув глазом, подчеркнул эту непристойность. Три юриста и две секретарши тщательно переписали бесстыжие выкладки учителя. Воцарилось тяжёлое молчание.

— Это шутка, — сказал учитель. — Это, как бы, упражнение. В моём доказательстве содержится ошибка, которую ученики должны были найти.

Адвокаты молчали, не глядя друг на друга.

— Я могу объяснить, в чём она заключается, — заискивающе сказал учитель.

— Не надо, — сказал мистер Дворкин. — Ученики задавали вам вопросы?

— Да. Гойскер спросил, откуда я знаю, что "а" равно "бэ".

— Что вы на это ответили?

— Что это моё предположение.

— Так. На чём оно было основано?

— Что — "оно"?

— Ваше предположение. Какие у вас были основания предполагать, что "а" равно "бэ"?

Учитель с мольбой посмотрел на директора. Директор отвернулся к окну и стал глядеть во двор, откуда неслись счастливые вопли отличников, играющих в софтбол.

— Продолжим, — сказал мистер Дворкин. — Как отреагировали ученики на ваше безосновательное предположение, за которым, как и ожидалось, последовало ошибочное доказательство?

— Рабунский сказал: предположим, что директора на завуча положим.

Директор заёрзал на стуле и сказал:

— Мои отношения с миссис Лифшиц являются чисто деловыми и основываются исключительно на интересах школы и её учащихся. Высокое качество образования, которое...

— Хорошо, — сказал мистер Дворкин. — Что ещё говорили ученики?

— Ещё Рабунский сказал, что Линда Брехман любит сумму членов Алана и Боба.

Две секретарши ниже склонились к своим блокнотам.

— Понятно, — сказал мистер Дворкин. — Реакция класса показывает, что дети были травмированы вашим безответственным доказательством. Родители учеников рассказали, что в этот день дети пришли из школы в подавленном состоянии, бледные, весь вечер плохо ели и долго не ложились спать. Многим родителям пришлось обратиться к помощи психологов и психиатров. Что вы можете на это сказать, мистер Зайтлайн?

— Что они врут, — вяло сказал учитель.

— Борис, ты с ума сошёл — сказал директор по-русски. И перейдя на английский, добавил: — Мистер Зайтлайн хотел сказать, что ученики побледнели оттого, что напряжённо думали над задачей, которую он им предложил с целью повышения их уровня знаний математики.

Мистер Дворкин хотел открыть рот, но его неожиданно перебил до сих пор молчавший мистер Соркин.

— В чём была ошибка? — спросил он, не проявляя эмоций.

— В том, — сказал учитель, заметно оживляясь, — что в шестой строчке мы сокращаем обе части уравнения на "а" минус "бэ", что, по определению, равно нулю. А на ноль делить нельзя. Ученики должны это знать.

— Что значит "нельзя"? — мистер Дворкин снова взял дело в свои руки. — Мистер Зайтлайн, мы живём в свободной стране.

— Понимаете, — сказал учитель, — есть закон, не позволяющий делить на ноль. А то получится бесконечность или вообще чёрт знает что.

— Закон? — переспросил мистер Дворкин. — Это закон штатный или федеральный? Он принят конгрессом? Вы знаете его номер и дату вступления в силу?

— Нет, но...

— Мистер Зайтлайн, — снисходительно сказал мистер Дворкин. — Можете не объяснять. Мы с мистером Оркиным и мистером Соркиным разбираемся в законах.

На этом интервью закончилось. Мистеры Оркин, Соркин и Дворкин с двумя секретаршами покинули кабинет. Директор сказал:

— Борис, ты понимаешь, что ты наделал?

— Я могу покаяться, если надо, — сказал учитель — Хочешь, я публично признаю, что два не равно одному?

— Теперь уже не поможет.

Через два дня в "Нью-Йорк Таймс" появилась статья под названием "Проблемы нашей системы образования — наследие республиканцев". Статья была посвящена инциденту в бруклинской математической школе. "Злосчастный эпизод, произошедший в Бруклине, — говорилось в статье, — является прямым результатом недостаточного финансирования наших школ в период администрации Буша. Если бы сегодня каждая школьная парта была оборудована современным компьютером с доступом к высокоскоростному интернету, ученики могли бы сами убедиться в том, что на самом деле два не равно одному".

Учителя уволили, и о нём больше никто не вспоминал. Говорили, что он запил и пошёл в частную женскую школу преподавать бокс. Тем временем, буря не стихала. Фирма "Оркин, Соркин и Дворкин" от имени родителей травмированных учеников возбудила гражданский иск против школы на сумму шесть миллионов долларов. После долгих переговоров с адвокатом школы стороны решили не доводить дело до суда и согласились на сумму в два миллиона. Из них полтора миллиона наличными причитались фирме "Оркин, Соркин и Дворкин" и полмиллиона — истцам, то есть родителям пострадавших учеников — в виде купонов на десятипроцентную скидку в местных супермаркетах.

Директор школы пригласил родителей на собрание.

— Дамы и господа! — сказал он. — Поздравляю вас с успешным завершением иска против школы. Ваша победа в этом процессе ещё раз подтверждает справедливость нашей системы правосудия. К сожалению, школа не располагает бюджетом, который позволил бы нам выплатить два миллиона долларов. Мы вынуждены будем объявить банкротство, закрыть школу и уволить учителей. Однако, если вы хотите, чтобы ваш ребёнок продолжал получать образование в нашей школе, вы можете взять на себя оплату иска, что составит восемьдесят тысяч долларов на каждую семью. Вопросы есть?

— Есть, — сказал мистер Брехман, — Нельзя ли разделить сумму иска пополам, с тем, чтобы один миллион оплатили родители и один — школа?

— Боюсь, что нет, — директор вздохнул. — Один миллион для школы так же недостижим, как два миллиона. Как видите, в данном случае, два таки равно одному. Ещё раз поздравляю с победой!

О сути своего мнения.

Юрий Лучко

Все мы ищем СЧАСТЬЕ. Рассуждаем о нём, дискутируем, высказываем СВОИ
взгляды. Мы убеждены, что знаем в чем дело, что наши слова значимы. Это
хорошо. Это позитивный момент .Для самоутверждения и существования в нашем мире нам нужно верить в то, что мы говорим. Назовем это неотъемлемой
необходимостью общения и позиционирования себя в обществе.
Теперь о сути СВОЕГО мнения. Итак. В чем она? В чем смысл слов-СВОЕ
мнение? В том, что мистер Х, мисс У и другие, всех
возрастов, верований, общественных ячеек (панки, члены гольф-клуба, домохозяйки, менты, клерки, поэты) высказываются сообразно своему миропониманию, опыту,темпераменту,настроению момента. Повторюсь-это
прекрасно.Люди нуждаются в общении с себе подобными. Для
дружбы, тепла, налаживания связей...
Теперь следующий момент. Как было сказано выше-все мы ищем СЧАСТЬЕ. Можно так
же сказать- все мы ищем БОГА. Это синонимы. Иными словами- все мы ищем
СВЕТ.То есть в нас есть некое предощущение, интуитивная позиция фиксации
СВЕТА. И вот мы приводим доводы,не задумываясь имеют ли они отношение к
НАШЕМУ ПОДЛИННОМУ МНЕНИЮ. Иногда мы говорим- Гуру из Назарета учил любви к
людям и прощению. Почему мы говорим так? В данном случае мы прибегаем к
помощи авторитетного источника .То есть, в нашем уме происходит
следующее.Мы фиксируем в себе убежденность(Иисус авторитетная
фигура). Наполняем сосуд нашей мыслительной деятельности положительной
энергией любви Христа и приводим доводы,уместные в том моменте
дискуссии, в котором мы пребываем. Если мы обладаем харизмой и
способностью грамотно и ярко высказывать свое мнение-то способны быть
убедительными.То есть мы всегда действуем из некоей начальной точки.В
вышеописанном случае это- любовь и прощение Христа.В нашем
понимании, естественно. Теперь следующий фрагмент. Мы говорим-Иисус не дает нам быть светлым лучом, не дает нам дышать и мыслить самостоятельно. Не дает нам быть
героями,так как место Героя давно занято самим Иисусом. Так рассуждают развитые в умственном плане личности. Они привыкли к независимости и по- этому видят,
что отовсюду выпирают некие табу и ограничения. И Иисус главарь этой шайки. Здесь нужно понять, в чем отправная точка тех, кто рассуждает таким образом.А отправная точка в том, что люди со всех сторон окружены лживой моралью. Но имеет ли это отношение к Христу? Или же к тем, что примазались к его славе и торгуют крестиками,вместо того, чтобы
нести Крест, как нес Иисус? Я имею в виду попов и прочих .Не только
христианских. Не только попов.
Иисус говорил. Я есть свет. И если мы хотим заслужить право рассуждать
о свете, претендуя на истинное Понимание, мы должны спуститься в
Ад, вернуться оттуда и сказать с чистой открытой душой .Я-есть истина и свет. Не Иисус, Кришна или Вася ,который продает самый крепкий в округе
самогон. А Я.
Знаешь, почему люди жестоко обходились с пророками и почему
говорят- Не бывает пророка в своей отчизне? Я думаю,ты это знаешь.
Потому.что все давно сгнило и подобные слова покажутся неслыханной наглостью .Как евреи могли не распять
Иисуса? У них же в их драмкружке ясно написано в сценарии, что Иегова есть
свет(я даю примерное обозначение). Та же песня и с Буддой в Индии, и с
Мани в Персии, и с Саньком из Череповца, который принес пацанам на вечер
молоко вместо водки и сказал, что молоко истина, а водка- дерьмо и
прожигание жизни. Пацаны то хотели нажраться. Причем заметь, разница между Иисусом и Саньком весьма относительна, более того- разницы абсолютно никакой. Опишу линейно и событийно. Иисус сгонял в Ад души своей и принес людям любовь. Совершенно
бескорыстно. Санек сгонял в гастроном и купил молоко. Бескорыстно. Из
чистых побуждений. Надоело ему водку кушать. Теперь следующее- почему в них
нет никакой разницы в плане Величия? Иисус был простой. Вот люди. Вот же. Я
принес вам Весть. Вот она. Вот мое сердце. Я брат Вам. Заметь-брат -с
маленькой буквы. Вам-с заглавной буквы. То есть, он принес весть, что нет
великих и малых, нет достойных и недостойных, нет крутизны и отстоя. Поэтому ,
лишь чистый человек имеет право говорить-Я есть истина и
свет.
Теперь обозначим Христа как, Того Кто Видел. Опять же, можно сказать по
иному-Просветленный, Атман ,Мудрец и т.д. Прибавим к нему для того, чтоб ему
не было скучно его индийского брата Будду(я очень извиняюсь, что так
говорю. Я не кощунствую, а пытаюсь разрушить Пирамиду заблуждений). Когда
Будда увидел исчезающую в небе рассвета звезду и познал, что именно ОН является тем сияющим лучом, о котором говорил на досуге Иисус своим
кентам-апостолам спустя 500 лет после просветления самого Будды
Шакъямуни, то Будда сильно огорчился этому факту. Он понял, что не сможет
это объяснить, несмотря на невероятное свое упорство, гигантскую
харизматичность и незаурядные умственные возможности. Он увидел, что люди
ничем от него не отличаются, но они связаны .Сами себя и связали. Но
потом, правда, будду таки уговорили читать проповеди, что он и делал весьма
благополучно, пока не наелся каких то листьев, от чего у него возникли
колики в животе и он незамедлительно отправился в Нирвану, чтоб уже
оттуда благословлять нас-грешников нерадивых.
Предназначен ли ОН был для полемики? Имел ли ОН СВОЮ точку
зрения? Если рассматривать слово СВОЮ в контексте человеческого обмена и
общения, то у Шакъямуни не было никакой СВОЕЙ точки зрения. Это может
показаться слабостью характера и неуверенностью в себе. На самом деле-все
наоборот. Если же рассматривать слово СВОЮ в контексте того, что он ,как
Санек из Череповца принес алкоголикам молоко- то у него была СВОЯ точка
зрения.
Нет своих, нет чужих, нет общего, нет частного. Только ОН реален пред нашим взором.

его же

В старом ветхом здании, построенном режиссером своей судьбы, на столе в японской вазе стоял алый цветок. На коленях режиссера лежала книга лекций Далай-Ламы 14-го "Доброта, ясность и постижение сути".В компьютере набирала обороты пьяная оргия в коммунальной квартире.
Снаружи окна вековая паутина скрывала внешний мир. Близился рассвет. Режиссер искал в себе беса, чтоб победить его и стать мудрей и добрей. Он всегда нырял глубоко. Но, в этот раз, он достал до самого Дна. И он шел по Дну своей души, а взгляд его был устремлен на окно. В это время режиссер услышал шаги за спиной, обернулся и увидел себя, одетого в красную рубашку и белые джинсы.
"Ты че вырядился, как на парад?" -Спросил себя режиссер.
"Я ношу одеяния крови и чистоты. Такова моя суть. Такова мера вещей. Дай мне руку, я уведу тебя вглубь земли искать Золото."
Режиссер сделал шаг к себе, протянул руку, и в этот миг, сам не зная зачем, обернулся, чтоб взглянуть на окно.
И солнечный луч сквозь паутину окна пронзил режиссеру сердце и наполнил его радостью, любовью и состраданием.
Режиссер в очередной раз оглянулся.И услышал свои удаляющиеся шаги.
Мы вертим своей головой в разные стороны,произнося Да и Нет. Мы посвящаем время бессмысленной борьбе со злом. Вместо того, чтобы просто открыть окно. Режиссер узнал, что разум пуст, а добро и зло относительны и зависимы от наших поисков выгоды. Но если мы будем любить мироздание-жизнь наша будет подобна солнечному лучу, что заглядывает по утрам в окна и светит людям, наполняя собой их сердца.

Отредактировано Ленок (15-04-2011 23:57:01)

( с мужского форума - о реальной встрече при знакомстве в сети ):

Все! Это конец! Первой мыслью при встрече была мысль о чесноке, куске мела и осиновом коле. Она не была страшна. Она была специфической. Сначала я хотел убежать, но ноги, почему-то стали ватными, а руки слегка онемели. «Ты хочешь убежать?» - спросила она. Нет, блин, я хотел просто раствориться, исчезнуть, превратиться, во что- нибудь маленькое и не заметное. Мне вполне подошел бы облик муравья или на худой конец полудохлой гусеницы, но... Нет. «Я ведь хотел встретиться с тобой...наверное». Она улыбнулась. Не надо было этого делать. Я ведь не Ван Хельсинг. Арбалета с маленькими, такими осиновыми стрелами у меня нет. А жаль!

Мы встретились в центре города, до церкви было далековато, и святая вода тут тоже не помешала бы. «Куда мы пойдем?». Ну не знаю! Я бы с удовольствием пошел в лес и потерялся там, и ходил месяц без воды, пищи и сигарет, а когда, наконец, вышел к людям то сказал бы им слово. Я сказал бы «Люди! Никогда не пытайтесь познакомиться по интернету! Потому что это есть зло. Потому что вы никогда не сможете спокойно спать без вскриков и вздрагиваний и ночное недержание это самое малое, что будет итогом подобного знакомства ». Так я подумал. Но мама воспитала меня культурным человеком (напрасно она это сделала!) и я спросил в ответ «А куда бы тебе хотелось?». Только бы в кино, только бы в кино, там темно, там ничего не видно, оттуда можно убежать через окно мужского туалета. «Пойдем пока просто погуляем по парку». Это она сказала или мне послышалось? Ну, пусть мне послышалось…ну пожалуйста! «Что ты сказала?». «Просто погуляем. Погода хорошая, а потом зайдем куда-нибудь, посидим ». Единственным моим желанием было посидеть с ней на колу. Я бы выдержал и это. Но…Культура.

Она взяла меня под руку. Я вздрогнул. Она слегка коснулась меня плечом. Я покрылся холодным потом. Она повернулась ко мне лицом. Я закрыл глаза и решил, что быть слепым не так уж и плохо. Мы пошли. Шли мы - целую вечность. Маленькие дети, почему то начинали истошно плакать, глядя на нас, а отряд конной милиции, патрулирующий парк, бодро пришпорил лошадей и скрылся быстрее ветра в густых зарослях акации. Я захотел стать лошадью и скрыться там же, но меня держала крепкая рука. «Почему ты молчишь?» - спросила она – «расскажи, что-нибудь интересное про себя». Ну что я мог рассказать? Я мог бы поведать ей про то, что вот уже с полчаса как я хочу в туалет по большему, по маленькому, по среднему и еще черт знает по какому. Про то, что у меня давно отнялась рука от ее стальной хватки. Про то, что, увидев ее, я понял – не зря бабушка в детстве говорила «Не будешь слушаться – Бабайка придет!».

Бабайка задержался в пути лет на тридцать. Но все-таки нашел меня и готов был утащить в свою нору или пещеру или…ну где они там живут? Это видать знала только бабушка, но секрет она унесла с собой в могилу. Бабайка был сильно занят все эти годы и добрался до меня тогда, когда я уже перестал верить в его существование. Зря!!! Можно было попробовать неожиданно спуртануть. Я когда то неплохо бегал на короткие дистанции. Но я не был уверен, что у нее не вырастут крылья, не обнажаться клыки (хотя куда уж больше им обнажаться) и не удлинятся когти (вот здесь резерв еще был) и я не упаду с разорванным горлом аккуратно объезжаемый конной милицией. Взвесив все «за» и «против», я сказал - «Я просто стесняюсь». Ага, и до смерти боюсь. Но это я уже подумал. Она улыбнулась. Я едва не потерял сознание. «Пойдем, выпьем» - предложила она. Мой взгляд стал лихорадочно обыскивать уголки парка в поисках табличек «ЛУЧШИЕ ЯДЫ», «ВЫПЕЙ И УМРИ», «СНАДОБЬЕ ОБОРОТНЕЙ», ну наткнулся только на скромную вывеску «КАФЕ».

«Пойдем» - я постарался, что бы в голосе было как можно меньше обреченности, но ей было уже все равно. Чуть ли не вприпрыжку она потащила меня к двери заведения. Администратор был расторопный малый, но все равно не успел вывесить табличку «Закрыто» перед нашим носом и мы заняли свободный столик. В прочем через пять минут все столики были свободными. Люди покидали зал, словно объявили воздушную тревогу. За барной стойкой официанты кидали жребий, кому же выпадет счастье нас обслужить. Тот, кому повезло меньше всего, трижды перекрестился, поцеловал нательный крест и, стараясь не смотреть прямо, подошел к нам. «Что будете кушать?»…Потом наклонился ко мне и прошептал - «Хотите я пошлю в аптеку за стрихнином?…бесплатно…». «Нет. Спасибо! Думаю, это ее не возьмет. Разве только серебряные пули. У вас есть серебряные пули в меню?» Официант грустно улыбнулся. «Что ты будешь?» - спросил я. « Ну…я бы выпила водочки. Только я когда выпью становлюсь такой распущенной!!!» - кокетливо ответила она. И подмигнула. Наверное. Потому что глаз у нее не переставал дергаться с начала нашей встречи. Хреновый вариант. Меня бросило в жар от подобной перспективы. Но может, если удастся ее напоить, то я слиняю по тихому?

Официант подносил шестую бутылку водки…Меня два раза тошнило под стол, но ее это не смущало. Ее вообще было трудно чем либо смутить. Окно в туалете было слишком маленького размера, а она уже трижды порывалась выпить со мной на брудершафт. Персонал ставил ставки против меня двадцать к одному. Она улыбалась. У меня покатилась слеза. «Ах! Какой ты робкий! Ну, поцелуй меня. Тебе же хочется?» Все что мне хотелось это умереть своей смертью от старости в постели. «Хочешь, поедем ко мне? Я покажу тебе в постели такое…»…Я хотел умереть в СВОЕЙ постели, но в чем-то видать провинился перед небесами и вот уже такси везет нас, куда-то в ночь. Таксист посмотрел в зеркало заднего вида, вздрогнул, машина вильнула на абсолютно сухой дороге, и оторванное зеркало полетело на асфальт. «Приехали! Денег не надо! Акция!» - протараторил водитель и ударил по газам. Мы остались одни перед дверью ее подъезда. Все! Это конец! «Ты одна живешь?» - с робкой надеждой спросил я. «С мамой» - ответила она. Надежда, сука, штука живучая. Я воспрял. « А мама не против того, что ты приводишь в дом незнакомого мужчину?». «А ее нет дома. Она уехала. Далеко. И надолго». Пипец! Приехали! «Ну, пойдем». Я был обречен. Дорога на третий этаж была похожа на дорогу в пасть Минотавра. Я люблю греческую мифологию, но не на столько. Ключ в замке повернулся с легким скрипом. Дверь распахнулась и… «Доця! Радость моя! Солнышко! А мамочка уже приехала!!!». Приговоренному к расстрелу объявили помилование. Примерно такие чувства испытал и я. «Здравствуйте! Вот привел в целости и сохранности ваше чадо. Нет…нет… Чаю не хочу, водки тоже…накушаный уже, никуда не надо уходить, я побежал мне пора. До встречи. Звони».

Куда она звонила мне не ведомо. Может в старинный вокзальный колокол, может во все двери города, но я, не взглянув предварительно в глазок, ни кому не открываю. Так …на всякий случай.

Александр Попов
Элитная женщина

Однажды я ехал в метро, как всегда, опустив голову, и засыпая стоя, услышал разговор молодой пары, открыв глаза, я увидел молодого человека юного возраста, самоуверенного на вид, и девочку, из серии «серая мышка» маленькую, невзрачненькую, абсолютно без изюминки, но с любящим восторженным взором, взирающим на него.

Он же, высокомерно посматривая, на неё, листал журнал с яркими обложками, с изображениями смазливых, упакованных девиц, с лицами, столь каменными или брезгливо взирающими в объектив, как будто мимо них проходит стадо баранов.

---Вот смотри, какая элитная женщина --- совершенно бестактно сказал он, не увидев, как слетела яркая улыбка с её лица, потускнел только что восторженный взор, опустились уголки губ…Она понимала, что ей до элитности далеко…И захотелось мне сказать ему:Слушай сюда, молодой человек, я буду говорить правду и только правду, мне придумывать не зачем.

Я столько повидал, что только правду буду рассказывать месяц.Элитная та, которая вместе с тобой сейчас, ты её, конечно, бросишь, она тебе явно не пара, только вот не пожалел бы ты от такой потери, гоняясь за гламуром. Ты поймёшь кто она, и кто ты был для неё, но будет уже поздно, горько, больно и обидно..

Ты молод, но это не значит, что на тебя, ещё раз будут смотреть такими влюблёнными глазами, ты купаешься в её любви, думаешь, что и дальше так будет и с другими, нет, может и не быть. Возможно, пройдёт не один десяток лет, и ты с горечью будешь вспоминать ту, серую мышку, досадуя на свою глупость, и самоуверенность.

Ты, хлебнув сполна горечи, коей жизнь нас кормит без меры, оценишь её, её любовь, её страсть, преданность. Поймёшь, что она и была бы верной женой, преданным другом, опорой на всю жизнь.

Пара вышла на остановке, а я погрузился в свои воспоминания, в досаду о прошлых потерях, горьких обидах, и мысли о совершенной бесперспективности моего будущего – конец существования вовсе не виделся мне за горизонтом.

Было это давно, и у меня была подобная серая мышка, но правду сказать, обладала она притягательными формами, но на лицо была «никакая», и я не видел перспектив для себя. Я был на порядок краше, и без меры самоуверен, упакован, развязан, ярок – всё было у меня впереди, так мне казалось, и……… совершенно напрасно.

Я наносил визиты, так долгожданные ей, что она была в невероятном возбуждении при моём появлении. На пороге бросалась на шею, впивалась губами, снимала пиджак, нежно прижимаясь ко мне, потирая руками мой торс, как бы проверяя, что это не сон. Тащила меня за руку к столику, накрытому заранее, не давала мне долго ласкать её, боясь отключиться….вот тут внимание, …боясь отключиться…..

Однажды, при таком визите, она суетилась на кухне, готовя лёгкий фуршет, я взирал равнодушно на её движения, взгляд мой упал на её фигуру, в целом она была хорошо сложена, пропорции были неплохие, талия была на месте, грудь, достаточно полная, приятной упругости и ласкающая взор, бёдра широкие.

И вот наступил тот, поражающий моё воображение момент, но который поразил меня спустя много лет, а тогда - только позабавил, и придал мне чувство высокомерной самоуверенности за себя, и сладкой, равнодушной власти над ней.Она вдруг замерла, повернула голову в мою сторону, увидела мой взгляд на ней, глаза её закрылись, она глубоко вдохнула, грудь поднялась, голова откинулась назад.

Начались спазмы живота, что бы ни упасть, она присела на корточки – это был оргазм, от одного моего взгляда!!!!!Это был лёгкий оргазм,- не из той серии, на что она способна, но от одного моего взгляда!!! Жаль, что я не оценил этого тогда…

Череда случайных и не случайных связей на протяжении многих лет, дала мне понять – это была элитная женщина, СЕКСИ, как это сейчас называется.К тому времени я уже был опытен. У неё тоже был опыт, если так можно назвать, её губительную и неудачную страсть, к какому - то красавцу, «играющему» ей на протяжении долгого времени.

Эта игра оставила в её сердце саднящие раны, деформировало отношение к себе, развились всевозможные комплексы, и прочие рефлексы, которые я часто замечал за ней.Вернусь к тому случаю – я схватил её в охапку, потащил в кровать, но не стал рвать на ней одежды, как неразумный кобель, хотя мной и охватило нестерпимое желание…

Я стал очень медленно целовать её, и, так же медленно, расстёгивал пуговки, и прочую атрибутику, это было похоже на садизм – её невероятное возбуждение требовало удовлетворения сейчас же, но она не просила, не умоляла выполнить это, она знала, что это надолго.

Она будет долго в полной отключке в моих руках, потом не сможет вспомнить некоторые моменты, как пьяный теряет память, так и она полностью отключалась.Я держал её пальцами за лопатки, подсунув руки под её выгнутую спину, целуя, и теребя своим наглым языком её соски, которые налились и покраснели, став упругими. К груди хлынула кровь, шея и кожа до груди покраснели, она стала ерзать подо мной, закрытые глаза и откинутая голова, глубокое прерывистое дыхание - она была в крайнем возбуждении.

Тело её с благодарностью отзывалось на каждое моё прикосновение, оно двигалось навстречу моим ладошкам. Девушка кусала кулак, что бы ни закричать, но я был безжалостен, с наслаждением опытного самца, продолжал своё действо, приводя ей в совершенно не контролируемое состояние.Назревал её оргазм, бурный, ломающий тело, с непроизвольным криком, спазмами мышц живота, и того места, где должен быть ОН, но ОН там будет позже - это было впереди. Это была только вторая серия сериала, у которого первая, была просмотрена на кухне!

Я знал - нельзя допускать оргазмы подряд, это её изматывало, а мышцы болели от перенапряжения. Я давал ей отдых, прекращая всякое движение на несколько минут, и она, отдохнув, с невероятной чувственностью и благодарностью, реагировала на мои первые движения после отдыха. По телу её пробегали волны, она крутила головой на подушке, на лице были гримасы нестерпимого блаженства, гримасы, чем - то схожие с гримасами нестерпимой боли. Нежные ладони её, были на мне везде, везде, куда она могла только дотянуться, они неистово скользили по мне, вызывая прилив чувств.Я знавал женщин, был увлечён ими, много анализировал и поведение и близость.

Я знал, что нельзя переходить предел у темпераментных, как она. Её надо держать в определённом, дозированном возбуждении, иначе она быстро сломается физически, и останется неудовлетворённой.Я получал огромное наслаждение от моей власти над её телом, меня возбуждало её состояние, я получал почти критичные возбуждения через её оргазмы, но умел себя сдержать, что бы самому не влететь в него раньше времени.Я, как опытный самец, наблюдал за каждым её движением.

Ловил, ускользающие из- под моих рук, её эрогенные зоны. Хотя она и представляла из себя одну большую зону, но всё же- эти особо чувствительные точки блуждали по её телу, и всплывали в разных местах, тут же насыщаясь, теряя чувствительность, и перебирались в другие места. Я не прикасался к главному - это было впереди.Я кончиками пальцев прокатывался по её телу, и волна чувственных конвульсий следовала за моими пальцами, живот постоянно пульсировал.

Мы были обнажены, глаза её закрыты, она попеременно, то впивалась губами в меня, то откидывала голову, с огромным напряжением произнося несвязные слова благодарности, благодарности за то, что я есть, что ей приятно быть женщиной, потому что есть я, и просила делать с ней всё, что я хочу. Её слова, её же и заводили, помогая мне.Мои слова, адресованные ей, были уже на подходе – это была очередная серия в нашей близости.

Жаль, что словарный запас так скуден, и приходилось повторяться, но и то, что было - оказывало на неё магическое действие. Я останавливал движение, и начинал шептать ей, какая она красивая, как я ей восхищен …..

У тебя была женщина, которая испытывает оргазм от твоих слов??? Нет?? Мне тебя жаль, считай, что ты не видел элиту!!Отчего же ты так самоуверен?? Я бы не стал так высокомерно смотреть на свою мышку!! Извини, но я уже догадался, по известным только опытным самцам признакам, что рядом с тобой представитель женской элиты...

Только потеряв, мы можем оценить, что потеряли!

её же

И вот меня  спрашивают  не жалею ли я - НЕ ЖАЛЕЮ. Никогда ни на долю секунды ни за один свой сиюминутный порыв.
И тогда когда меняла виды на жительство сквозь пальцы,
и  тогда, когда моя карета в полночь превращалась в тыкву и псу под хвост шли все нефильтрованные принцы с их хрусталём,
и тогда, когда всю ночь под балконом в пижаме искала своё обручальное кольцо,
и когда в руках даже синицы не было, у меня было моё главное – у меня во рту (в сердце) был вкус к этой жизни - жажда её, любовь к ней, я ношу счастье в сердце…с рождения. 
И оно не зависит ни от наличия мужей, ни от наличия детей, ни от степени собственной необходимости и реализации. Я прошла все стадии общественных штампов от дома до дерева, я с уверенность могу сказать то, что счастье - это такой наркотик, каждого в зависимости от Дозы, накрывает по-своему...