по теме сказочку здесь выложу
Сказочка про настоящую женщину
Жила-была Девочка… в принципе, аналогичную сказочку можно и про Мальчика написать, но про Девочку мне по понятным причинам как-то ближе.
Итак, жила-была Девочка…
Жила она в нормальной семье, с Папой и Мамой.
Папа работу работал, в свободное время футбол смотрел, газеты читал, иногда, по мере надобности, гвозди забивал или какой мелкий ремонт делал.
Мама тоже работу работала — полегче, чем Папина, да и денег за нее получала поменьше — еду готовила, белье стирала, квартиру убирала, в общем, всё по хозяйству делала.
А в свободное время… ну, как-то негусто у Мамы со свободным времени было по причине работы и хозяйственных дел.
Но Мама не жаловалась, она считала, что так правильно — когда у мужчины работа, телевизор, гвозди; а у женщины — всё остальное. И дочку так же воспитывала. Правильно воспитывала — и словом, и делом.
То есть, не только рассказывала про то, как оно правильно, но и с ранних лет Девочку ко всяким хозяйственным делам приучала.
Стол вытереть, посуду помыть, мелочи всякие простирнуть, мусор вынести, в магазин сбегать, что-нибудь простенькое сготовить.
Чтобы, значит, выросла Девочка в настоящую женщину, и всё, что положено делать настоящей женщине, делать умела.
(На самом деле, Маме тяжеловато было в одиночку быт трех человек организовывать, да еще и работу свою работать. И дочкина помощь была ей ну очень кстати.
Только Девочке она про это не рассказывала. Ведь настоящей женщине не может быть в тягость то, чо для нее нормально и правильно.
И Мама очень боялась показаться не настоящей женщиной.
И стать для дочки плохим примером.
Она Девочку любила и очень ее оберегала от всяких плохих примеров).
Долго ли, коротко ли, Девочка выросла, замуж вышла… Муж ей попался… ну, нормальный такой муж, без какого-то особого комплекса бытовой неполноценности.
То есть, кроме работы, телевизора и гвоздей, вполне умел и яичницу пожарить, и носки постирать, и пол подмести.
Но каждый раз, когда он что-то такое делал, Девочке становилось как-то неприятно. Она сразу вспоминала Маму свою — настоящую женщину — и делалось ей стыдно. Перед мамой. И сердито. На мужа.
Потому как он таким образом, вроде как, ее, Девочкину, женскую несостоятельность подчеркивал. И делал не настоящей женщиной. А фиг пойми кем.
Чувствовать себя «фиг пойми кем» Девочке не нравилось. Но мужа она любила и потому то, что его хозяйственная самодеятельность ее злит, ему не признавалась. Да она и себе-то в этом признавалась не особо. В итоге Девочка из этой ситуации выход нашла.
Она поняла, что если встать пораньше и прежде, чем идти работу работать, наготовить завтрак, обед и ужин — то мужу не понадобится жарить яичницу.
Даже если она где-то почему-то задержится.
Она поняла, что если каждый день выдавать мужу отглаженную рубашку — у него не будет необходимости самому браться за утюг. И так далее, и тому подобное.
Муж сперва отмахиваться пытался мол, да ладно, чего ты, я и сам могу — но Девочка была упорна и настойчива, отмахивания мужинины мягко, но твердо пресекала.
Даже фразу красивую и необидную для этого придумала. Про то, что ей приятно о нем заботиться.
Потом у Девочки с мужем ребенок родился. Мальчик. И заботиться ей в одиночку пришлось уже о троих. Прямо как Маме. Только у нее, в отличие от Мамы, не было маленькой помощницы, на которую можно было бы часть этих заботливо-хозяйственных дел переложить. Потом еще один ребенок родился. Тоже мальчик. Заботиться пришлось уже о четверых.
Тяжело было Девочке это делать, но она не жаловалась.
Она ведь была настоящей женщиной.
Вот только когда старший Мальчик заговорил о том, что хочет собаку завести… перед мысленным взором Девочки промелькнула ужасная картина того, что ей придется заботиться еще и о собаке… а у нее и так уже сил не хватает даже на то, чтобы телевизор смотреть…
В общем, потом Девочка долго ругала себя за то, что сорвалась в истерику. И всякого-разного сыну всердцах наговорила. И мужу тоже. И младшему сыну заодно.
А сын себя ругал за то, что своими глупостями довел маму до криза гипертонического. И муж обижался на те слова, что Девочка ему в гневе кричала. И младшенький стал на маму коситься как-то испуганно.
Но вслух об этом говорить никто не решался.
Муж с сыновьями боялись, что эта тему новый криз у Девочки спровоцирует. Самой Девочке про этот случай вспоминать было ну очень неловко. Так и молчали. Вроде бы, ничего такого и не было. Только отношения с тех пор стали как-то потихоньку разлаживаться.
Муж начал стараться поменьше дома бывать. Чтобы Девочку лишний раз не напрягать уборкой за ним и готовкой для него. И говорить с ней предпочитал о чем-нибудь постороннем… о природе, о погоде… а лучше — вообще, ни о чем. Чтобы никоим образом на ту историю, неприятную да болезненную, не намекнуть.
Сыновья, подрастая, папиному примеру следовать начали. Про то, что они так Девочку берегут, они ей не говорили. Ведь тогда пришлось бы и о той истории вспоминать… ну, той, которой как будто не было. А Девочка обижалась в ответ. Страдала от того, что родные люди ее избегают. Мучилась от их неблагодарности. От одиночества своего, от того, что не нужна стала…
У этой сказочки есть два финала.
Первый — про то, как Девочка в итоге к психотерапевту пошла.
Желая разобраться, как же так оно в ее жизни случилось-получилось.
И с «наследством» Маминым, про правильность с настоящестью разобралась.
И решила, что хватит ей уже быть Девочкой, пытающейся стать настоящей женщиной. А будет она просто женщиной.
Не особо парясь про то, какая уж она там — настоящая или поддельная.
И отношения в семье понемногу налаживаться стали. И муж с сыновьями от ролей беспомощных да вечно обслуживаемых вполне нормально отказались.
Сложновато им пришлось, конечно, начинать делать то, чего не делали давненько или вообще никогда.
Но, ничего, справились. Потому что и беспомощными они не были, и Девочку любили.
И второй. Про то, как Девочка страдала, сердилась, мучилась; потом болеть начала. Муж с сыновьями виноватыми себя чувствовали, пытались как-то о ней заботиться, поддерживать…
Да только получалось, тяжеловато и не очень искренне — неудивительно, из-под вины, да еще да из неумения, они ж привыкли, что это она о них заботится.
Девочка эту тяжесть с неискренностью чувствовала, от этого еще больше страдала, сердилась, болела… Так и померла в итоге, уверенная в абсолютной Маминой правоте и всеобщей мировой несправедливости.
Кому какой больше нравится, тот себе такой и выберет.
А как выберет — значит, так тому и быть.
Алена Лукьянова
и мне кажется это как раз гораздо правильнее... но иногда можно устроить курорт
здорово
